Сиротка. Дыхание ветра - Страница 89

В соседней комнате Луи бесшумно подошел к кровати, на которой спала Киона. Он ускользнул из-под надзора Мирей под предлогом, что ему надо сходить в уборную. Если бы его спросили, почему он должен непременно снова увидеть красивую девочку с золотистыми волосами, он не смог бы ответить. Он до сих пор не знал ни кто она такая, ни откуда появилась, ни почему его старшая сестра Эрмин, похоже, так ее любит.

Для мальчика Киона являла собой чудесную тайну. Лора часто читала ему волшебные сказки, а так как он был ребенком мечтательным и тихим, то порой смешивал реальность и вымысел.

— Я уверен, что это ангел Санта-Клауса, — с нежностью сказал он, обходя на цыпочках большую кровать.

От стоящей в изголовье лампы с абажуром из розовой ткани шел рассеянный свет, но его было достаточно, чтобы блестели волосы, щеки и длинные ресницы Кионы. Луи обнаружил также великолепного плюшевого медведя. Казалось, что девочка лежит в уютном гнездышке, а на губах у нее играла легкая улыбка. Луи не знал, что, оказывается, можно улыбаться во сне. Он увидел в этой улыбке еще одну примету волшебства.

— Ангел, — позвал он тихо-тихо. — Ты взаправду спишь?

Расхрабрившись, он протянул руку и коснулся щеки Кионы. Ее кожа показалась ему горячей и шелковистой. Мальчик в восторге дотронулся и до медвежонка. Он мог бы еще долго смотреть на девочку, но тут в комнату вошел Жослин.

— Луи, немедленно выйди отсюда! — сделал ему выговор отец. — Ее нельзя будить, она больна. Где Эрмин? Где мама?

— Я не знаю, папа.

Киона открыла глаза и приподнялась на локте. Сначала она увидела Луи, а затем этого человека, как ей представлялось, великана — дедушку Мукки и близнецов. Оба смотрели на нее темно-карими глазами. Но если мальчик казался ей дружелюбным, то Жослин пугал.

— Где Мимин? — слабым голосом спросила она. — Я хочу Мимин!

— Не беспокойся, она где-то здесь, — заверил ее Жослин, как можно более ласково. — Сейчас я ее найду, ничего не бойся. Как ты себя чувствуешь?

— Мне плохо, месье, — ответила вполголоса девочка, не в силах отвести свои золотистые глаза от глаз этого человека, который подошел к ней неслышными шагами.

Словно загипнотизированный, Жослин старался навсегда запечатлеть в памяти сияющий образ своей внебрачной дочери, преисполненной детской грации и нежности. Нескольких секунд было достаточно, чтобы Жослин ощутил на себе то чарующее воздействие, которое Киона оказывала на Эрмин.

— Как ты прекрасна! — воскликнул Луи.

Им было невдомек, что сердце девочки учащенно бьется, что ее дыхание прерывается, а слабую грудь сжимают спазмы. Внезапно для Кионы все покрылось мраком, и она откинулась назад, чуть слышно вскрикнув от ужаса.

Однако Эрмин услышала и, вбежав в комнату, бросилась к кровати.

— Отец, что ты ей сказал? — закричала она. — Боже мой, я обещала не покидать ее — и оставила одну! Луи, иди к детям.

Плача от нервного возбуждения, Эрмин смочила носовой платок водой из графина, стоявшего на ночном столике. Лора тоже зашла в комнату.

— На этот раз я позвоню врачу! — воскликнула она. — Ее надо поместить в больницу. Вы только представьте, а вдруг она заразная! Луи, иди вниз! Жослин, уведи его и попроси Мирей накормить его ужином вместе с Мукки и близнецами.

— Нет, Лора, займись этим сама, — отрезал ее муж. — Я останусь: здесь мое, а не твое место.

Эрмин баюкала Киону, увлажняя ее лицо мокрым платком. Она смерила своих родителей с головы до ног жестким взглядом.

— Луи, иди вниз и веди себя хорошо. Предупреди Мирей, что она должна присматривать за вами там, внизу. Мама, отец, я больше не могу скрывать от вас правду. Вы должны выслушать меня! После того, как Киона придет в сознание.

Ждать пришлось недолго. Веки девочки дрогнули, она открыла глаза, увидела Эрмин, да так и осталась лежать, свернувшись клубочком, прижавшись к ней.

— Малышка моя, — тихо сказала Эрмин. — Мои отец и мать считают, что ты больна, и боятся за тебя. Поэтому лучше мне объяснить им, что происходит. Ты опять что-то видела?

— Моя мама скоро вернется в Роберваль, — пробормотала Киона. — Но прежде она будет выхаживать кузена Шогана. Он жив.

— Хорошая новость, — ответила Эрмин, которую ничуть не заботили недоуменные лица Жослина и Лоры.

— Что значит это шушуканье? — спросила Лора. — Жослин, я ничего не понимаю, это просто нелепо.

Жослин Шарден тяжело вздохнул и сел на кровать. Казалось, он был удивлен меньше своей жены. Эрмин воспользовалась молчанием и начала рассказывать о событиях, свидетельницей которых она стала после того, как Киона поселилась в Робервале. Она описала появления девочки, засвидетельствованные также Мадлен и детьми, затем объяснила истинную причину отъезда кормилицы.

— Боже мой! — простонала Лора, опускаясь на стул. — Если бы мне это рассказал кто-то другой, а не ты, Эрмин, я бы этому не поверила. Но в твоих устах это звучит так убедительно! Ты говорила об этом с монахиней, бывшей матерью-настоятельницей монастыря, и эта святая женщина тебе рассказала о случаях билокации, которые были зарегистрированы Церковью. Господи, я потрясена, ну просто потрясена! Итак, девочка только что видела, как умер Дюк. Бедный пес!

— Мама, Киона полностью пришла в себя, и ты можешь расспросить ее. На самом деле такого рода странные предвидения случались у нее и в нашем доме на берегу Перибонки. Но проявления билокации впервые случились в Робервале и здесь, в Валь-Жальбере. Раньше Киона просто была моим ангелом, могла утешить меня своей прекрасной улыбкой. Тала мне сказала, что ее дочь обладает способностью вселять душевный покой, но теперь происходит что-то совсем другое.