Сиротка. Дыхание ветра - Страница 56

— Дух могущественнее тела! — возразила наконец молодая индианка. — А Киона — необычная девочка, это уж точно! Дважды она приходила, чтобы защитить, утешить, но сегодня… Думаю, ей просто хотелось развлечься.

Эрмин покачала головой. Она больше не могла ни усомниться, ни поверить в проявление божественной сути.

— Я часто сравниваю ее с ангелом, — добавила она. — Однако я никак не могу понять, что мы испытываем перед неведомым, перед высшей тайной — неслыханную радость или священный ужас? На сей раз еще было светло, я не плакала навзрыд, не мечтала о ее появлении. Но как это все происходит? К тому же на улице такой снегопад!

Мадлен сочувственно улыбнулась и взяла руки подруги в свои.

— Я больше, чем ты, склонна верить в подобное, даже если не видела этого своими глазами. Для индейцев мир сам по себе огромная тайна, и его секреты для нас непостижимы. Всеми нашими поступками управляет Великий Дух. Возможно, Киона подчиняется каким-то законам, которые выше ее собственного понимания. И на мой взгляд, снег вовсе не препятствие… Не плачь, нужно радоваться, что она наделена такими способностями.

— Пока не могу, — отрезала молодая женщина, вытирая слезы. — Я хотела предупредить Талу. Но она просила меня больше не призывать Киону, оставить ее в покое. В тот вечер, когда я так грустила, это правда, я произнесла ее имя, звала ее на помощь. Но с тех пор я делаю над собой усилия, стараюсь отогнать мрачные мысли, чтобы проявить уважение к желанию ее матери. Но от этого ничего не меняется. Завтра я пойду в Роберваль на снегоступах, если потребуется!

Кормилица не успела ответить. Снаружи раздался нестройный лай. Сердце Эрмин сжалось. Раньше она подумала бы, что на упряжке вернулся Тошан, но ее муж был далеко.

— Это Пьер Тибо! — воскликнула кормилица, взглянув в окно. — Он привез собак и сани Тошана! Но там две упряжки. Кто-то приехал вместе с ним… Кажется, узнаю! Это Овид Лафлер!

— Пойдем, Мадлен, поздороваемся с ними. Они приехали вовремя. Завтра, если никто не сможет отвезти меня в город, я поеду на собаках.

Молодая женщина почувствовала некоторое удовлетворение при мысли, что снова увидит учителя, который так ей понравился. Она испытала огромное облегчение, увидев собак, принадлежащих ее мужу. Погладить старого Дюка или красавчика Кьюта, эскимосскую лайку с голубыми глазами, означало стать ближе к Тошану.

Она закуталась в шаль, накинув ее на голову, обула меховые сапоги. Мадлен тоже оделась. В ту минуту, когда они открывали дверь, ведущую на крыльцо, их буквально сбил с ног Мукки. В домашних тапочках, с непокрытой головой он бросился к первой упряжке, чтобы обнять Дюка, — так он любил этого огромного зверя с волчьими повадками!

— Дюк, мой Дюк! — повторял он.

— Боже милостивый! — воскликнула Эрмин, растрогавшись. — Мукки, разве можно выходить на улицу в таком виде? Ты простудишься! Иди оденься и возвращайся! Предупреди дедушку.

Никогда еще ребенок не был таким послушным.

— Здравствуйте, дамы! — произнес Пьер, приподнимая фуражку. — До вас не так-то просто добраться! Столько снегу навалило. Но я обещал привезти собак, сказано — сделано!

Эрмин поблагодарила Пьера без особой теплоты.

У нее до сих пор кошки скребли на душе от его критических замечаний в адрес Тошана. Но она широко улыбнулась Овиду, стоявшему в стороне.

— Нужно запереть собак и накормить их, — сказала она. — Когда все будет закончено, господа, я напою вас хорошим кофе. А у Мирей наверняка еще найдется печенье.

Молодая женщина погладила сначала Дюка, а потом Кьюта. Остальные собаки узнали ее и радостно залаяли. За несколько минут всю ее запорошило снегом. Мадлен стояла рядом, устремив на Пьера взгляд своих черных глаз.

— Мой кореш Овид приехал со мной. Он потом отвезет меня домой, — объяснил Пьер. — А если начистоту, я уверен, что он надеялся увидеть Соловья из Валь-Жальбера. Это потому, что ты настоящая звезда. Этот парень еще не пришел в себя после того, как трепался с тобой по дороге с Перибонки в Роберваль. — Пьер грубовато захохотал, но Овид внезапно смутился, став совсем пунцовым.

— Да вы не слушайте его! — воскликнула Эрмин. — Пьер, как всегда, дразнится.

Она проводила гостей до псарни. Жослин присоединился к ним вместе с Мукки, который бежал впереди. Освободившись от упряжи, Дюк кинулся к конуре, построенной посреди зарешеченного загона.

— А у старины Дюка хорошая память! — заметил Пьер.

— Да, прошло уже пять лет, а он ни секунды не колебался, — добавил Жослин. — Мирей готовит корм для собак, а я принесу им воды.

Поговорили еще о ненастье последних дней, предвещавшем новые непогоды, и, конечно же, о войне. Эрмин хотела вернуться в дом, помочь экономке. Но Мадлен задержалась под предлогом того, что нужно присмотреть за Мукки.

— Не хочу, чтобы он опять что-нибудь натворил, — стала оправдываться она.

Через четверть часа Пьер и Овид вошли в гостиную, чувствуя себя неловко в своих грубых сапогах. Лора, все такая же изысканная и грациозная, приняла их весьма любезно. Молодой учитель потрясенно разглядывал роскошную обстановку, в которой очутился. Он никогда еще не видел, чтобы в одном помещении было собрано столько прекрасных вещей.

— Можно подумать, что ты в кино, — сказал он, не зная, куда девать перчатки и ушанку, которые снял, войдя в дом.

Польщенная Лора рассмеялась, а потом доброжелательно осмотрела Овида. С шапкой каштановых волос, гармонирующих по цвету с бородой, он показался ей чересчур худым. Растерянный взгляд его зеленых глаз выдавал сдержанную натуру. Она ни на секунду не заподозрила, что он терялся в присутствии Эрмин.