Сиротка. Дыхание ветра - Страница 179

179

Симон бросил на нее взгляд, полный отчаяния, и закурил новую сигарету. Руки у него тряслись.

— В таком случае ты должна считать меня трусом! У меня так нет никакого желания облачаться в военную форму, вооружаться для того, чтобы умереть где-нибудь в Европе, вдали от собственного дома. Арман опередил призыв, и это повергло меня в изумление. Теперь я им восхищаюсь. Я не думал, что он такой храбрый.

— Так значит, ты женишься на Шарлотте, чтобы избежать армии? — тихо спросила его Эрмин. — Ты боишься стать солдатом? Скажи честно, Симон, я не буду ругаться.

— Да нет, не только. Я влюблен в Шарлотту, я хочу разделить с ней жизнь и сделать ее счастливой. И если можно остаться здесь при условии, что я женюсь, то было бы глупо лишать себя этого.

В этом он не солгал. Эрмин не стала докапываться до прочего. Взрывы смеха, доносившиеся с улицы, заставили ее вздрогнуть. Она узнала звонкий хохот Мари и Лоранс.

— Дети идут. Тала с Мадлен тоже, наверное, близко.

Эрмин встала.

— Спасибо. Ты мой друг, настоящий друг, — тихо сказала она, положив руки на плечи Симона. — Главное, ни слова о Пьере…

Едва Эрмин успела произнести эти слова, как Мукки влетел в комнату с белым пером в руке.

— Мама, смотри, его потеряла чайка. Я подобрал перо в озере!

Тут в кухне появились Мари, Лоранс, Киона и Луи, а за ними — Тала и Мадлен.

— Мы вернулись чуть раньше, чем предполагалось, — заявила кормилица. — Поднялся ветер, и волны стали сильно раскачивать баркас месье Исидора.

— Кионе на баркасе стало плохо, — добавила Тала. — Она повеселела только на берегу, после пикника.

С первого взгляда было видно, что девочка чувствует себя нехорошо, она забилась в угол между плитой и буфетом. Луи встал перед ней, как будто готовился защищать ее.

— Что с тобой, дорогая? — спросила девочку Эрмин. — Ничего страшного! Многие страдают морской болезнью. Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть.

В кухне царил веселый беспорядок. Мукки расписывал хлопотавшей матери, как они катались на баркасе, и прыгал вокруг нее. Лоранс и Мари бросились в соседнюю комнату, где оставили своих кукол.

Эта суета, присутствие таких родных людей, как мать Тошана и Мадлен, помогли Эрмин вернуться к обычной жизни, в мирную повседневность. Она выложила печенье, нарезала булку, а потом открыла банку с черничным вареньем.

— Что у тебя со щекой? — удивилась Тала. — Ты ударилась, девочка?

— Да, ударилась. Ничего страшного. Лоранс, Мари, все готово.

Индианка не отводила от Эрмин проницательного взгляда. Молодая женщина была очень оживлена и наигранно весела. «Что-то не так, — думала Тала. — Я гадала, почему она не поехала сегодня с нами. Может быть, пришло письмо от Тошана…» Тала не могла понять, чем именно занимается ее сын. Военной формы он не носил, разъезжал на автомобиле, который приобрел в марте, вокруг озера Сен-Жан…

За ужином Киона молчала, казалось, она чем-то обижена. Это опечалило Эрмин. «Почему она так переменилась? Мне так нравится ее прекрасная улыбка! Но теперь ее редко можно увидеть. И кроме того, можно подумать, что присутствие Симона беспокоит ее или смущает».

Молодой человек собирался уходить. Пригладив густые темные волосы, он надел полотняную кепку.

— Привет всей компании! До новых встреч! — громко возвестил он. — Моя невеста надерет мне уши, если я еще немного задержусь. До свидания, дети. Ведите себя хорошо сегодня вечером.

— Конечно, Симон, — весело ответил Мукки.

Луи только махнул Симону рукой. Мальчик втайне надеялся, что Киона не соврала ему и он сможет провести ночь в Робервале. Она утверждала, что отец не сможет за ним приехать.

Киона украдкой взглянула на Симона, который был уже на пороге кухни. Он тут же обернулся к ней и поймал взгляд ее золотистых глаз, в которых бесконечное сострадание смешивалось с благодарностью. Дрожь пробежала по его спине. Он был уверен, что Киона благодарит его и одновременно жалеет. Не зная, как реагировать, Симон поспешил уйти. Авеню Сент-Анжель купалась в лучах июньского солнца, но с озера дул свежий ветер. Старая яблоня в саду стояла в облаке розовых лепестков. «Вот уж действительно, весна так весна, — подумал он, садясь на велосипед. — Работы просто горы! Завтра займусь курятником и загляну к маме».

Ему хотелось забыть то, что он прочел во взгляде Кионы.

* * *

Прошел час после ухода Симона. Тала и Эрмин снимали белье, сохнувшее во дворе с раннего утра. Дети под присмотром Мадлен играли за домом.

— Всем нам нужно солнце и свежий воздух — ведь это время обновления, — сказала индианка. — Дочка, ты была чем-то озабочена, когда мы вернулись. Не было ли известий от Тошана, или, может быть, плохих вестей?

— Нет, Тала. Он должен скоро вернуться.

— Если бы он дезертировал, ты бы мне сказала? Я не знаю, как все устроено в полку, но мне кажется, что солдаты вряд ли располагают такой свободой, как он.

Молодая женщина разгладила тряпку, которую держала в руках, и только потом положила ее в большую корзину. Несмотря на все старания, она никак не могла прийти в себя после того, что пришлось пережить. Когда она начала говорить, голос у нее дрожал, а в глазах стояли слезы.

— Со мной кое-что случилось, Тала. Пьер Тибо пробрался к нам в дом и попытался… он хотел… Ну, ты понимаешь меня. Господи, как я испугалась! Он был пьян и груб со мной. Я пыталась его урезонить, но все впустую. А я думала, если он при — нудит меня, получится, что я предала Тошана, и наша любовь будет навсегда омрачена. Мне жаль, это, должно быть, напомнило тебе то, что ты пережила сама. И мне искренне жаль тебя, хотя все это случилось очень давно. Мне повезло больше, чем тебе: Симон появился вовремя и смог помешать ему. Я ругаю себя, что так из-за всего этого переживаю, потому что все могло быть значительно хуже.

179