Сиротка. Дыхание ветра - Страница 136

136

Она хранила вежливое молчание.

«Ей уже было известно, — подумала Эрмин, — иначе она бы как минимум подпрыгнула от удивления. Но кто ей сказал?»

В этот момент появился Тошан, одетый в черный свитер и вельветовые брюки. Короткая стрижка и часы с браслетом довершили преображение, окончательно сделав его неузнаваемым для Пьера.

— Ого! — воскликнул он. — Как тебя переменила армия! Встреться мы на берегу Перибонки, я бы тебя не признал. Мне только что сказали, что здесь творится. Ну и дела!

Мужчины обменялись энергичным рукопожатием. Затем Тошан поздоровался с Мадлен.

— Рад тебя видеть, кузина! — ласково сказал он.

Мадлен молча кивнула, грустно улыбнувшись. Пьеру Тибо было явно не по себе. В прекрасном доме повисла тяжелая атмосфера.

— Ладно, я пошел, — сказал он. — Эрмин и вы, друзья, до новой встречи! Надеюсь, что малыш вскоре вернется в семью.

— Я провожу тебя, — вставил Тошан. — Заодно выкурю сигаретку на свежем воздухе.

Мужчины вышли, к глубокому облегчению Лоры. За последние сутки ей выпало слишком много переживаний, и нервы ее сдали.

— Пойду отдохну, — сказала она. — Простите, я что-то совсем расклеилась.

— Я пойду с тобой, дорогая, — сказал Жослин.

Эрмин проводила взглядом родителей, поддерживавших друг друга на лестнице. Она глубоко сочувствовала им, их глубокому горю.

«Мама стала похожа на тень, — подумала она. — А папа мечется между гневом и отчаянием. Боже, как бы мне хотелось поскорее вернуть им Луи!»

Кто-то осторожно тронул ее за плечо. Это была Мадлен, в ее темных глазах светилась печаль.

— Киона очень больна, — тихо произнесла она. — Но у нее было видение, она видела Луи, и это было так тяжко и страшно, что Тала отправила меня к вам.

— О нет! — переполошилась расстроенная Эрмин. — Но ведь Луи не умер? А что с Кионой? Почему судьба ополчилась против двух маленьких детей, которых я просто обожаю? И ведь они никому не причинили зла!

Молодая женщина порывисто стиснула руки Мадлен. Она ощутила, как исхудала кормилица. Ее изможденное личико утратило юное очарование.

— У меня сердце исстрадалось, так тяжко видеть, как она ослабла, — призналась она. — Я без отдыха сидела у ее кровати. Но она поправится, приходил шаман лечить ее. Есть одно условие: Тала и шаман просят тебя не призывать на помощь Киону, хоть ты и в беде. Это очень важно. Ее душа может сбиться с дороги.

Такие речи могли показаться непосвященному нелепыми или внушающими беспокойство, но Эрмин сразу поняла суть. Она более не сомневалась в странных способностях девочки.

— Я готова защищать Киону. Могу тебе в этом поклясться, Мадлен. А чтобы спасти ее, я готова душу заложить, не то что сердце. Я так ее люблю! А где находился Луи в ее видении? Говори честно, чтобы я была готова к худшему.

— Он сидел в каком-то темном холодном закутке, плакал, звал мать. Киона заверила нас, что видела его, а потом он провалился в глубокий сон. Он болен, у него лихорадка. Так что Тала решила, что у вас несчастье. Вот я и прибыла, как и Тошан…

Эрмин нежно обняла подругу. Это было единственное, что могло поддержать ее, вдохнуть в нее мужество и надежду.

— Завтра мы с мужем отправляемся на поиски Луи! Мне будет спокойнее, раз с детьми останешься ты. Они сейчас тоже очень волнуются. Ты кое-чего не знаешь. Во сне Тошан видел Киону. Он решил, что это знак, и позвонил мне из гарнизона. И едва узнав, что речь идет о похищении, он пустился в путь. Мадлен, скажи, ты помолишься за нас и за моего братика?

— Да, Эрмин. В тени лесов, среди своих, моя вера окрепла. Там у меня было озарение, я поняла, что Господь хотел сохранить меня в своем стаде, и это сильно обрадовало меня. Когда-нибудь я постригусь в монахини, но пока я нужна тебе.

— Спасибо, — сказала молодая женщина, пытаясь справиться со слезами. — Весной, если нам вернут Луи целым и невредимым и Киона выздоровеет, мы отправимся помолиться перед статуей святой Анны де Бопре. Помнишь, ты мне о ней говорила, когда я оплакивала моего маленького Виктора? Мы ведь сделаем это, Мадлен?

— Для меня это будет большой радостью. Если мы обе сможем созерцать ее лик, это будет означать, что Господь внял нашей мольбе, охранив Луи и Киону.

Из коридора бесшумно появился Тошан. Он слышал последние слова двоюродной сестры, которые таинственным образом нашли в нем отклик. Его удивила мысль о том, что жестокая участь объединила этих детей, хотя все усилия их родителей были направлены на то, чтобы разлучить их.

Однако он оставил свое мнение при себе.

— Мы теперь одни, — начал он. — Мадлен, расскажи мне все, что ты знаешь, что видела. Любая подробность может оказаться бесценной.

Они уселись у печки. Снаружи день клонился к закату над застывшим снежным пейзажем. Индианка подробно пересказала все, чему она была свидетельницей. Тошан в бессильном гневе выслушал ее. Перед его внутренним взором мелькали картины: его пес Дюк, сраженный почти наповал Закарией Бушаром; или еще более мрачная: его двоюродный брат Шоган, на которого предательски напали, раненый, он сумел благодаря силе духа и хитроумию ускользнуть от бандитов.

— Эти люди заслуживают той же участи, что и тот золотоискатель, обесчестивший мою мать! — процедил он сквозь зубы. — Знаю, что не имею права вершить правосудие, но не смогу спокойно дышать, пока они не окажутся в тюрьме… Однако нам недостает существенного элемента. Выходит, что все эти годы они знали? Значит, кто-то рассказал им о том, какую роль сыграла Тала во всей этой грустной истории. Но кто это сделал?

136